Из "Большого завещания"
Я знаю, что вельможа и бродяга,
Святой отец и пьяный поэт,
Безумец и мудрец, познавший благо
И вечной истины свободный свет,
И щеголь, что как кукла разодет,
И дамы - нет красивее, поверьте,
Будь в ценных жемчугах они иль нет,
Никто из них не скроется от смерти.
Будь то Парис иль нежная Елена,
Но каждый , как положено, умрет.
Дыханье ослабеет, вспухнут вены,
И желчь, разлившись, к сердцу потечёт,
И выступит невыносимый пот.
Жена уйдет и брат родимый бросит,
Никто не выручит, никто не отведет
Коссы, которая, не глядя, косит.
Скосила - и лежат белее мела,
Нос длинный заострила, как игла,
Распухла шея и размякло тело.
Красавица, нежна, чиста, светла
Ты в холе и довольстве век жила,
Скажи, таков ли твой ужасный жребий-
Кормить собой червей, истлеть дотла?
- Да, иль живой уйти, растаять в небе
Show more
Я знаю, что вельможа и бродяга,
Святой отец и пьяный поэт,
Безумец и мудрец, познавший благо
И вечной истины свободный свет,
И щеголь, что как кукла разодет,
И дамы - нет красивее, поверьте,
Будь в ценных жемчугах они иль нет,
Никто из них не скроется от смерти.
Будь то Парис иль нежная Елена,
Но каждый , как положено, умрет.
Дыханье ослабеет, вспухнут вены,
И желчь, разлившись, к сердцу потечёт,
И выступит невыносимый пот.
Жена уйдет и брат родимый бросит,
Никто не выручит, никто не отведет
Коссы, которая, не глядя, косит.
Скосила - и лежат белее мела,
Нос длинный заострила, как игла,
Распухла шея и размякло тело.
Красавица, нежна, чиста, светла
Ты в холе и довольстве век жила,
Скажи, таков ли твой ужасный жребий-
Кормить собой червей, истлеть дотла?
- Да, иль живой уйти, растаять в небе
Show more