На этой странице анализируются те данные, которые Ирина сделала общедоступными. Сейчас найдена такая информация о Ирине Учаевой. Возможно, когда-нибудь она расскажет про себя немного больше.
Список друзей скрыт пользователем в настройках приватности профиля.
10 лет 2 месяца 20 дней назад
Море. Лето. Солнце. Дождь; Небо. Гонки. Звезды. Ночь; Givenchy. Hugo Armani; Друг. Папа. Мама. Подруга; Романтизм. Весна. Любовь; Руки. Губы. Ногти; Дачи. Шоколад. Тусовки; Безупречность. Парфюм. Стиль. Идеальный маникюр; Nelly. Solaar. Coolio; Нежный загар. Улыбка. Красота. Фото; Мечта полета. Высота; Книги. Интернет. ICQ. Vkontakte; Креативные вещи. Новинки моды; Огонь. Пламя. Костер. Страсть; Автомобили. Спорт. Гонки;
Ведь я только всего и хочу, чтобы все всегда было по-моему.
Я не люблю сражаться, я люблю побеждать.
Я никогда не противлюсь искушению, ибо знаю по опыту: то, что мне вредно, не искушает меня.
Я служу публике, но не поклоняюсь ей.
Я стал литератором потому, что автор редко встречается со своими клиентами и не должен прилично одеваться.
Моя слава росла с каждой моей неудачей.
Непостоянство женщин, в которых я был влюблен, искупалось разве что адским постоянством женщин, влюбленных в меня.
Я готов простить Альфреду Нобелю изобретение динамита, но только дьявол в людском обличье мог выдумать Нобелевскую премию.
Я не люблю чувствовать себя как дома, когда я за границей.
Я понимаю, что это дурно, я предвижу слишком далеко вперед, чтобы подарить женщине счастье. Но ведь мы, великие люди, и не нуждаемся в счастье, верно? Дела - вот что нас волнует.
Я стал другим, новым человеком; а те, для кого существовал только старый «я», смеялись надо мной. Единственно разумный человек был мой портной: он каждый раз снимал заново с меня мерку, тогда как все остальные подходили ко мне со старой и воображали, что она все еще отражает мои действительные размеры.
Джордж Бернард Шоу
Я не хoтел бы быть Бoгoм, кoтoрый сoтвoрил этoт мир, пoтoму, чтo стрaдaния этoгo мирa рaзбили бы мoе сердце.
Артур Шопенгауер
Уравнения для меня важнее, потому что политика - для настоящего, а уравнения - для вечности.
Я чувствую себя настолько солидарным со всем живущим, что для меня безразлично, где начинается и где кончается отдельное.
Если теория относительности подтвердится, то немцы скажут, что я немец, а французы - что я гражданин мира; но если мою теорию опровергнут, французы объявят меня немцем, а немцы - евреем.
Альберт Эйнштейн